Хазанов - Автобиография

Вы знаете, я никогда не предполагал, что мне придется заниматься в жизни именно этим жанром. Мне с детства было совершенно другое желание и я хотел стать артистом балета. Ну, я сейчас серьезно говорю. Ну, подождите, я какие-то сокровенные вещи рассказываю. Ну, короче говоря, очень хотел стать артистом балета или артисткой балета. Потому то, когда это желание было я принципиально разницы не понимал. Но мне нравилось танцевать. Я попросил, чтобы у меня дома из марли сшили пачку. Мне почему-о казалось, что в этой пачке я на лебедя похож. И должно было пройти много лет, прежде чем я посмотрел на себя в зеркало в профиль и понял, что кроме как на попугая особенно мне рассчитывать не на что. Но тогда я был убежден, что вот лебедь. Я настоял, чтобы меня повезли в хореографическое училище Большого театра на приемное испытание. Первый тур был отборочным. Отборочный тур по физическим данным. Комиссия скептически смотрела на эти данные в моем исполнении. Аид и Геракл. Да, и председатель комиссии очень так аккуратно спросила: «Мальчик, ты такой худенький. Как ты балерину будешь переносить с места на место?». Несмотря на небольшой возраст я был нахален явно не по возрасту. Я сказал, что у нас в стране равноправие, она меня может носить с таким же успехом, с ней ничего не случится. Меня освободили от дальнейших экзаменов. Не подошел я по физическим, возможно, отчасти и по умственным данным. Но эта неудача меня очень подхлестнула и по окончании средней школы я стал судорожно поступать в самые разные театральные учебные заведения города Москвы. Ответ был везде примерно один и тот же. Смысл ответа сводился к тому, что молодой человек вас ждут заводы. И так судьба распорядилась, что я стал студентом Московского инженерно-строительного института. Тогда этот институт называли театрально-спортивный с легким строительным уклоном. Я год был самым счастливым студентом. Я занимался художественной самодеятельностью, КВНом. В общем, всем, чем угодно только не науками. Год меня продержали. Во время летней сессии произошла моя, точнее сказать, я исполнил свою лебединую песню. Это произошло на экзамене по основам строительного производства. Есть такой предмет в строительном институте. Он называется основы строительного производства. И так получилось, что я впервые на этот предмет пришел. Оказалось, что это уже экзамен. Ну, я взял билет, сел готовиться. Готовиться мне было ни к чему. Потому что я предмета в глаза не видел. И я сижу, смотрю по сторонам. В общем, жду своей участи. И вдруг девушка с моего курса. Она за что-то решила мне отомстить. Она видя, что я не готовлюсь, спрашивает, почему. Как всякий утопающий, который хватается за соломинку, я думал, что она мне подскажет. Я говорю, что я ничего не знаю. Что делать? Она говорит: «Какой у тебя вопрос?». Я беру билет и полный надежд на спасение читаю вопрос в билете «Канализация зданий». Действительно, есть такой раздел в основах строительного производства. Он называется канализация зданий. Она мне говорит: «Ну, что ты сидишь. Рисуй». Ну, я рисую, как я это себе представляю. Ну, вы понимаете, я это делаю не как будущий инженер-строитель, а просто как смертный посетитель. Она видит, что я делаю все не то. Вместо того, чтобы схватить меня за руку, остановить, подсказать, поправить. Она решила утопить меня окончательно. Она говорит: «Ты и это не забудь нарисовать» ну, первая реакция у меня была просто обида. Что я туземец? Что она мне подсказывает какую-то ерунду? Что я никогда не пользовался? Ну, я и это нарисовал. Торопиться мне было некуда. Я сижу раскрашиваю, тени накладываю. Потом когда это художество закончил я рамочкой обвел все это, чтобы это солидно выглядело и с этим научным проектом я отправился к профессору. Мало того, что это был профессор. Оказалось, что это еще автор учебника по этому предмету. Милейший, интеллигеннейший человек был профессор Осипов. У него немного волос было на голове. Он сам смешно называл свою прическу «их оставалось только трое». Но, когда он увидел мой научный проект, эти трое стали вести себя так как прохожие до указа на пьянстве. Ну, короче говоря, дальше началась абсолютно цирковая сцена. Абсолютно цирковая сцена. Я ему эту бумагу двигаю, он ее отодвигает, я двигаю, он отодвигает и вдруг спрашивает: «Это что такое?». Причем дело не в том, что он спросил. А как он это спросил. И он столько в свой вопрос вложил обиды, горечи. За то, что человек тратит свое время, тратит свои знания из-за того, что хочет их кому-то передать. Приходит юнец, который даже не удосужился посмотреть в учебник. Короче говоря, я понимаю, что я сделал все не так. Я увидел девушку, которая мне подсказывала. Она рыдала. У нее тушь текла, она там уже рисовала картины какие-то. Меня Осипов сейчас будет… Да, я забыл вам сказать, это был третий экзамен во время летней сессии. На двух предыдущих я набрал в общей сложности 4 очка. Так что мне до 6 оставалось не так много, чтобы я мог чувствовать себя абсолютно свободным. И я решаю перевести разговор в юмор. Мне говорили, что он очень остроумный человек, сам любит шутить, понимает шутить и все такое. Я, короче говоря, обратно ему эту бумажку двигаю. На вопрос, что это такое говорю: «Посмотрите внимательно, неужели не узнаете?». Он понимает, что перед не только неуч, но и законченный наглец, он принимает условия игры. Отодвигает эту бумагу и говорит: «Где вы это видели?». Потом наклоняется и на ухо да так ехидно просто шилом меня прошибает вопрос: «Простите, вы когда там в последний раз были?». И я от ужаса даже не понимаю, что произношу и говорю: «В начале семестра». Он рассмеялся и сказал: «Зачем же так мучатся?». Взял зачетку, бросил ее к двери и говорит: «Идите, сходите еще раз и больше оттуда не возвращайтесь».
На этом карьера инженера-строителя была закончена. Я после этого поступил в Государственное училище циркового-эстрадного искусства и по окончании этого учебного заведения пришел на эстраду. Несколько лет работал в качестве конферансье в оркестре, в котором тогда руководил Леонид Осипович Утесов, ныне покойный. И где-то с начала 70-х годов стал работать на эстраде просто уже самостоятельно. Где-то в конце 70-х в театре эстрады в московском появились первые спектакли, с которыми я продолжаю работать и по сей день.